Таинственный остров 5 тур. Проза

Работы:

---------------------

№10. Аппелласьон для русского «медведя»

Степаныч опрокинул рюмку, крякнул, и втянув аромат бородинской горбушки, блаженно улыбнулся. На смену выходить только через три дня, поэтому стол украшала початая бутылка беленькой; соображать на троих вахтёр не любил, и продолжение вечера рисовалось ему в радужных красках.

Аппетит разыгрался после третьей порции горячительного, и старик вынул из кармана куртки банку сардин в масле, заботливо упакованную в газету. Разворачивая консервы, наткнулся на рекламу нового винного супермаркета. Помимо красивых витрин на переднем плане красовались иллюстрации вин с удивительными характеристиками. Отодвинув текст подальше от подслеповатых  глаз, Степаныч начал читать: «Casa Coller Proceko Extra Dry » —если бы это вино могло петь, то было бы поп-дивой, яркой звездой итальянской эстрады, на каждом выступлении которой исполнялись бы хиты о душистых персиках, медовой акации и грушевых дольках".

Вахтёр нацепил вилкой кусок рыбки,  отправил в щербатый рот и зажмурился от удовольствия. Нет, грушевых долек он не ощущал, и ничто во вкусе не претендовало на" золотой граммофон"—нежный подкопченный вкус протушенной сардинки напомнил мужчине его юность.
Начало мая, Соловки, кое-где ещё лежит снег, они с друзьями молодые, бесшабашные, и вся жизнь впереди. Вспомнились песни у костра, печёная в углях картошка и уха из мелких ёршиков, которых той весной было видимо невидимо...

Степаныч ненадолго задумался, снова наполнил рюмку и выпил. Тёплая жидкость уже не обжигала привыкший к спиртному рот пожилого мужчины. Он прикурил сигарету, затянулся и выпустил в спёртый воздух комнатушки струю едкого дыма.

Следующая рекламная агитация в газете гласила " Casa Coller Brut Rose—это вино, точно по волшебству обволакивает вас с головы до ног тонкими клубничными тканями, одевает в платье из ягод красной смородины и дарит нежные леденцовые туфельки. Для романтического бала всё готово! "
Степаныч рассмеялся и поперхнулся дымом. Откашлявшись, подумал, а как бы он мог охарактеризовать свои напитки на сегодняшний  вечер. В пакете под столом ждала своего часа бутылка дешёвого портвейна. Но это позже.

Открутив водочную  пробку, вахтер немного пригубил, и откинувшись на спинку продавленного совдеповского кресла, продикламировал—«Водка» Медведь", известнейшего производителя напитков в Украини, обладает исключительной незамутненностью, яркими сивушным ароматом и незабываемым утренним похмельем. Идеален под крепкие мужские анекдоты и шпроты, на худой конец кильку в восхитительном томатном соусе!" Или вот ещё —" Портвейн 777, три топора— как машина времени, переносящая вас из сегодня в завтра, а то и послезавтра!

Вкус заизюмленного винограда и плохо очищенного самогона подарит вам ощущение отпуска в деревне, навоза на штиблетах и соломы в волосах, а тонкое послевкусие и удар скалкой супруги даст вам знать, что вы ещё живы и полны сил! Идеально сочетается с беломорканалом и плавленным сырком дружба!"
Развеселившись, Степаныч широко размахнулся рукой и смахнул со стола фотографию в простой картонной рамке без стекла. И хорошо, что без стекла, потому что фотография упала на пол, а иначе стекло непременно бы разбилось.

Мужчина с трудом наклонился и поднял фото. Наташенька… его Наташенька… на фотографии ей было слегка за тридцать—черноглазая, улыбчивая, с букетом подсолнухов в руках. Помнится, он нарвал их в соседнем совхозе—это было в день их помолвки. Прошло больше сорока лет, а он до сих пор недоумевал, как такая женщина, как Наташа, передовик и труженница, герой советского союза, могла выбрать его, обычного электрика с простоватым веснушчатым лицом и ворохом рыжих волос. Пожилой мужчина снова окунулся в прошлое… Танцы в местном доме культуры—половицы скрипят в такт шагам, близость с любимой женщиной волнует и сбивает с ритма, а за окном заливаются соловьи… Постройка нового дом на краю села, на самой границе пшеничного поля и Земляничного яра.

Они с женой любили встречать вместе зарю, когда солнце поднималось весной над ослепительно изумрудным озимым хлебом, а в августе— над спелым ковром наполненной силой золотой пшеницей. Потом родилась дочка Маруся и дом наполнился детским смехом и таким счастьем, что оно казалось незыблемым, вечным...

Оказалось—показалось.

Защипало в глазах, и Степаныч вытер слёзы тыльной стороной ладони. Закрутил крышкой водку и убрал в ящик стола. Хмель уже давно не брал мужчину, а пил он скорее от одиночества. Чтобы отвлечься, вахтер прочитал ещё один завлекательный рекламный проспект.

" Casa Соller Brut—это тонкое вино—выражение абсолютной нежности, которое дышит ароматом зеленого яблока с тонкой нотой цветущего лимонного дерева и едва уловимыми вкраплениями долек абрикоса".

Почему-то веселиться больше не хотелось. Степаныч взял фотографию недавно ушедшей любимой жены и погладил по глянцевому, немного потрескавшемуся снимку. Вот же —её глаза, с россыпью морщинок в уголках, вот её руки, такие нежные, ласковые, горячие, но необыкновенно сильные. В Наташеньке было это выражение бесконечной нежности!

Её любовь укрывала мужчину необыкновенным теплом и заботой. Кушанья супруги всегда были очень уютными, как и всё, чего она касалась. Мужчина продолжал гладить фото; он больше не мог сдерживать дрожь в пальцах и слёзы. В каком-то порыве он сгреб со стола газеты, остатки консерв, хлеб, достал водку, запихнул в пакет с  портвейном и вынес на ближайшую помойку. Его захлестывала горечь от потери близкого человека, но жизнь продолжалась; и была ещё серьёзная Маруся, которая устала внушать отцу о вреде алкоголя, но всё равно звонила раз в неделю узнать, как там её «старик». А ведь и правда, уже старик…

Степаныч прошёл немного и остановился в городском парке. Между красивыми и пышными голубыми елями и туями стояли старые яблони с поспевающими яблоками. Старик сорвал одно, и глубоко вдохнул аромат. Это был аромат жизни, любви, вечности. Почему-то в этом момент на душе стало легко и спокойно. Улыбнувшись чему-то, он откусил румяный бочок яблока, погладил через карман куртки фотографию Наташи и неспеша пошёл домой.


--------------


№11. Санта

Женька «дедморозил» уже третий Новый год. Золотая пора для нищего студента факультета Театральной режиссуры. Снегурочки менялись. Самая первая — Лена, вышла замуж, вторая была Инга. Хорошая Снегурочка, но в прошлом году она закончила учёбу и уехала в родной город. Поэтому, уже с ноября, Женька стал приглядываться к девчонкам (на предмет коллеги по новогоднему чёсу). Тут всё не так просто. Девушка должна быть… ну, хотя бы смутно похожа на сказочную Снегурочку, уметь импровизировать на ходу, ладить с детьми и нуждаться в заработке. Это важно! Много красивых девчонок, но подходят под строгие критерии отбора далеко не все. Самых красивых  быстро разобрали более удачливые «дедморозы».

А Женьке досталась Новикова. Второй курс, рыжая, веснушчатая, больше похожая на Пеппи Длинный Чулок.

Чёс начинался уже с двадцатых чисел декабря. И резко усиливался к концу года.
Сразу после занятий, в общагу за Женькой и Новиковой, заезжал старенький Nissan, с Петром Ивановичем — шофёром агентства  «Праздник каждый день» и списком адресов.
Двадцать пятое декабря ничем от других дней не отличалось. Шёл мягкий ласковый снег, город сверкал огнями, народ толкался по магазинам в поисках подарков. У Женьки осталось всего два адреса, один —  в новых, спальных районах (девочка Лиза, семь лет, подарок — Барби и Домик для Барби), второй — в старом центре (мальчик Гоша, восемь лет, подарок —  планшет Apple iPad mini).

 — Ничё так подарочки деткам! Мне помню дарили коньки, мячик, клюшку.
 — А мне альбомы для рисования, краски, книги, ну и кукол тоже дарили.
 — Эх, молодёжь, вот мне, в моём советском детстве, помню, раз подарили модель самолёта для склейки, а ещё, помню — пластинку. Очень крутая была вещь! «Али Баба и сорок разбойников» — шедевр! Там такие актёры, такие голоса, а песни… До сих пор помню. Вот — это подарок, так подарок.

Так, за разговорами, новогодняя команда приехала к дому девочки Лизы.
У второго подъезда их встречал папа, замахал руками — «здесь я, здесь!»
Протянул Женьке две подарочные коробки, попросил подождать минут десять, чтобы «полностью исключить фактор недоверия».
Ждать решили в подъезде — не май месяц. Вошли в крашеный бежевой краской холл, Лизин папа вызвал лифт, ему надо было, «как бы вернуться с работы»… ничего не подозревая о визите Деда Мороза.  В углу, рядом с батареей, стояла коробка.
Такая обычная картонная коробка, но в новом чистом холле она смотрелась странно и чужеродно. Новикова потянулась к батарее — рукавички положить, и
заглянула внутрь.

 — Ой! А здесь пёсик маленький! Какой хорошенький, смешной.
     Щенок — белый, только на спинке рыжее пятно, засопел радостно, лизнул Новикову в подбородок, заегозил, тоненько затявкал.
 — Подкинули вчера с утра. Вроде и подъезд на кодовом замке, а вот — проникли. Я его уже несколько раз покормил. Взять бы себе, да нельзя — у Лизы аллергия, от мамы досталась. Обе собак-кошек любят безумно, но — пятнадцать минут в одной комнате с ними — и всё прелести жизни: насморк-кашель-хрипы. Астма… вот такая беда.

Заходя в двери лифта, сказал Лизин папа и поехал на 14 этаж.
Женька и Новикова остались ждать и гладить щенка. Есть какая-то магия у маленьких зверей — не может нормальный человек пройти мимо.
Руки сами тянутся погладить, потрепать, брюшко там… ушки, лапки… Взять. Взять его себе. Как он, маленький и тёплый останется здесь в коробке? Вон он как радуется! Шерудится, открывает розовый ротик, лижет протянутые руки…

 — Давай заберём — заныла Новикова
 — Куда! В общагу не пустят, сама знаешь… куда ты его заберёшь?
 — Жень, ну он же, смотри какой классный, мы его тайно пронесём, дадим объявление, найдём ему хозяев… ну, за пару недель — точно найдём!
 — Всё, поехали к Лизе. Оставь его, может кто-нибудь из местных возьмнёт.

Ребята позвонили в дверь. Симпатичная молодая женщина им открыла, со словами: «Здравствуйте Дедушка Мороз! Ой, и Снегурочка! Проходите-
проходите. Лиза! Смотри кто к нам пожаловал!»

Дальше, всё по сценарию: Лиза выскочила из комнаты — глаза круглые, удивление совершенно искреннее, даже робость. Женька стал привычно спрашивать: «хорошо ли себя Лиза вела в прошедшем году?», оказалось — хорошо, Новикова посоветовала Лизе спеть дедушке песенку или стишок рассказать,
Лиза, блестя глазами, спела про ёлочку,  сорвав «шквал аплодисментов», получила красивые коробки с подарками, явно желанными, папа стал приглашать
гостей к столу, прозвучало столь привычное и вечное «на посошок», но Женьке надо было ещё писать ночью курсовик, а Новикова утром сдавала зарубежку —
и «нет, пойдём мы с внученькой, нас ещё много ребят ждут! И —  счастливого Нового года!

И — удачи тебе, Лизонька, оставайся всегда такой же хорошей девочкой, слушайся маму и папу, встретимся в следующем году!»

 — Жень, ну как мы его здесь бросим? Он же маленький совсем, смотри — он так рад. Жень, ну давай заберём, я попробую местным из группы предложить…
 — Бери. Что ж я, по-твоему, без сердца што-ли.  Бери, Новикова, что-нибудь придумаем.

Пётр Иванович, хмыкнув, полез ручищей в коробку, погладил найдёныша, и сказал: «Отличный пёс, да?  Жаль, у меня полный комплект: два кота, собака Нюша.
Поспрашиваю тоже… может,  кто в гараже заберёт. Ух ты, мой хороший...»
И они поехали в последний, на сегодня, адрес.

Подъехали, набрали записанный на заказе код, дверь в подъезд открылась, дальше — четвёртый этаж, без лифта (дом сталинской постройки), квартира №10.

Звонок — мелодичная трель, открыла мама, быстро сунула коробку с планшетом в мешок Деда Мороза и, чуть наигранно запричитала: « Ой, какие гости! Проходите, Дедушка Мороз!  — И в комнату, — Гоша, Гошенька, глянь кто к нам пришёл!»
     Мальчик выскочил навстречу. В глазах удивление, и вера пополам с недоверием.
Застеснялся, прижался к матери. Худенький, черноволосый, смуглый.
 — Здравствуй, Георгий! Получил я твоё письмо, внученька моя Снегурочка мне его прочитала. Как ты учился в этом году? Как себя вёл? Что нового узнал!

 —  Здравствуйте, правда получили… на самом деле?
 — Конечно. Мы все письма получаем на самом деле.
     Тут Новикова заулыбалась, на щеках ямочки. Голосом нежным, колокольчиковым спрашивает:
 — А что ты нам в подарок приготовил, Гошенька? Песенку или стишок?
 — Рисунок.
     Сказал и побежал в глубь квартиры. Вернулся, сжимая в руке листок.
 — Вот!
На картине, нарисованной детской рукой, были Дед Мороз со Снегурочкой (она, кстати, была рыжая… рыжие косы лились из-под шапочки, прямо, как у
Новиковой), против них стояли мама и Гоша, сзади — новогодняя ёлка в огоньках.
Снегурочка протягивала нарисованному Гоше большую коробку, из которой торчала голова белого щенка. Белого с рыжим пятном на спинке.
 — Подожди-ка, Дедушка, я сейчас вернусь…
Уже на бегу шептала Новикова. Женька важно рассматривал картинку, хвалил мальчика, за успехи в рисовании, спрашивал,  дежурно, о поведении, об оценках — по всему выходило, что Гоша — молодец.

Мама подтолкнула Гошу: «Давай, Гошенька, спой!»

 — Jingl Bells, jingl Bells…

Неожиданно звонким и чистым голосом затянул мальчик. Дверь в квартиру отворилась и Новикова предстала со щенком в руках.

 — Вот тебе, Георгий, наш с внученькой подарок. А это тебе от мамы.
Но мальчик уже ничего не слышал, он смотрел на щенка во все глаза.
А счастье, счастье, оно заполнило всю квартиру, перелилось за порог, и полетело по всему предновогоднему городу. И дальше, дальше…
Вот такая история. А щенка назвали — Санта.
А Женька и Новикова в июне поженились.
Под Новый год бывает много чудес —  важно верить.

--------------

№12. No future

В 2038 году «Объединенный совет наций» принял постановление о том, что люди с характерным белом цветом кожи, потребляют ресурсов в три раза больше, чем люди с характерным черным цветом. На тот момент 93% участников совета имели «экономный» цвет кожи. После принятия данного постановления в 2039 году был подписан указ обязывающий всех, кто имел «растратный» цвет помещать в специальные лагеря в которых существенно ограничивалось потребление различных ресурсов в том числе воды и еды.

Это было вызвано тем, что к тому периоду времени, ресурсы земли сильно истощились и почти 11 миллиардное население оказалось на краю пропасти. Крайние меры «Совета объединенных наций» как предполагалось служили только для спасения населения планеты.

Разумеется практически все «растратное» население не согласилось исполнять волю совета. И хотя к 2039 году оно составляло около 27% всех людей планеты, голос их не был услышан. На тот момент у совета наций не оказалось достаточного количества силовых ресурсов для принуждения к исполнению этого указа и поэтому совет издал новый указ в котором «экономной» части разрешалось использовать оружие против «растратных».

В течении последующих 3 лет процент «растратного» сократился с 27 до 8, и далее продолжал сокращаться. По сути была устроена охота на белых людей. Никаких прав, никакой защиты у них не было. Совет не признавал это геноцидом ссылаясь изданные им же законы и псевдо научные статьи приплаченных ученых, которые также имели «экономный» цвет.

Таким образом, к 2045 году на планете Земля по некоторым подсчетам осталось примерно 0,4% белых, при том, что количество «экономного» населения выросло почти вдвое составив около 15 миллиардов.

Коммуникации работали исправно, оставшиеся люди с «растратным» цветом кожи прятались кто и где мог. Создавались группы, которые все еще оказывали сопротивление, но это уже было бесполезно. Мир окончательно стал экономным.

Небольшая группа, из примерно 20 человек объединившись в сообщество «Зона свободы» решила поискать пристанище где-нибудь на одном из островов архипелага Базаруто неподалеку от Мозамбика. Теплый климат и отсутствие «экономных» привлекал своим спокойствием и надеждой на мирное существование. Участники группы разработали план по захвату частного самолета и побегу с большой земли.

Джек, один из участников сообщества пробирался по окраинам города к указанному месту отправки. Путь был трудным и долгим, почти два дня на то, что в обычное время ушло бы минут сорок. Несколько раз его замечали и устраивали настоящую охоту и хотя он не был чисто белым, все равно его не признавали как «экономного».

Наконец до указанной точки оставалось всего около полумили. Еще немного и они покинут эту землю ставшей могилой здравому рассудку и всем принципам человечности. Последние метров двести Джек бежал со всех ног, стараясь успеть. И хотя его часы показывали на то что он опоздал на целых пять часов, все равно надежда все еще жила в нем. Ведь они договаривались, что дождутся, договаривались… но, к сожалению на частном аэродроме, где предполагался сбор никого не было. Ни самолета, ни участников группы. Он опоздал.

Не в силах сдерживать эмоции Джек заплакал и рыча от бессилия стал крушить все вокруг, пока наконец не устав рухнул на землю. Не было сил бороться и даже злиться. Повернувшись на спину он просто лежал и смотрел в бесконечное голубое небо.

— «Они улетели», послышался невдалеке женский голос, "… я видела, как поднимался самолет".

Джек молчал, понимая, что оказаться в такой ситуации означает подписать смертный приговор. Уже все не имело значения.

— «Так и будешь ныть?» снова послышался голос, «я Ребекка, ну или как там „Альфа нова“ так будет понятнее».

Конечно Джек знал «Альфу нову», но настоящих имен они не называли, что бы не спалиться на случай, если их раскроют.

— Что будем делать? спросил Джек
— Для начала найдем укрытие, а там будет видно, ответила Ребекка
— Думаешь у нас есть шанс?
— Думаю, что просто так я не сдамся. Постараемся «продать» себя подороже.
— Мой друг рассказывал, что где-то на юге есть шахта с пультом управления ядерных ракет.
— Мне нравится ход твоих мыслей.

За спиной Джека послышались шаги.

— Вставай, подумаем, как добраться до этой шахты...

--------------